Спустя столько времени работы Альперт написал мемуары под названием «Sharing a House with the Never-Ending Man: 15 Years at Studio Ghibli» где подробно рассказывает о своем опыте работы с Миядзаки и голливудскими руководителями [включая пресловутого Харви Вайнштейна] и преодоления своего культурного разрыва, чтобы правильно адаптировать фильмы. В этом эксклюзивном отрывке из книги, опубликованном на Polygon, он пишет о сложности перевода и о трудностях, с которыми столкнулся его автор Нил Гейман при написании англоязычной версии сценария для «Принцессы Мононоке».

Переводить японский язык — трудно. Основная проблема в киноиндустрии заключается в том, что никто не проверяет переводы. Другая проблема, что японцы любят английский язык и слишком довольны его версией. Они гораздо более терпимы к языковым ошибкам, как носители языка. Вроде проблема решается сама собой и никто не обижен. Что может быть не так?

Я был уверен, что переводы фильмов студии Ghibli будут выполнены правильно. Я имею академическое образование и всегда хотел быть переводчиком [поэзии и романов]. Сделать все правильно – было вопросом личной гордости. Кроме того, язык в сценариях фильмов Ghibli имеет глубину и художественную красоту, которые заслуживают правильного перевода. Но тогда возникает вопрос, что именно является правильным переводом?

Как минимум, конечно, вы хотите избежать прямых ошибок. Кроме того, вы хотите, чтобы переведенный диалог звучал естественно для тех, кто знает японский. Это выполнимо, хотя носители языка не все согласны с тем, что перевод звучит естественно. Но как насчет фраз и слов, которые употребляют только японцы, когда просто нет эквивалентов в других языках? Или японские слова, которые даже японцам трудно понять, а именно их Хаяо Миядзаки любит использовать в названиях своих фильмов?

Disney был нашим дистрибьютором в США. Одна из проблем, которую мы не ожидали, заключалась в том, что Disney будет использовать переводы для «исправления» предполагаемых проблем с самими фильмами. Для Диснея перевод означал возможность изменить все то, что, по их мнению, не понравится коммерческой аудитории в Америке. Они заполняли молчание диалогом, которого не было в оригинальном сценарии. Они добавили фразы, чтобы заполнить сюжетные линии, которые они нашли неясными. Они изменили имена, чтобы они звучали более по-американски. И конечно, допустили бы много ошибок при переводе, которые бы уловил носитель языка.

Оживленные дискуссии состоялись о том, как будут переводиться фильмы Ghibli. В них приняли участие юристы, и Disney с Ghibli договорились о процессе. Руководящие принципы были оговорены. Первой англоязычной версией фильма Гибли, снятого по новым правилам, была «Принцесса Мононоке».

Процесс создания англоязычной версии Princess Mononoke начался в Нью-Йорке со встречи в Miramax. Я слышал, что Miramax очень заинтересован в том, чтобы научиться дублировать иностранные фильмы на английский. Тогда Miramax был главным монополистом самых лучших фильмов на иностранном языке в США. Они думали, что их фильмы будут более широко распространяться и просматриваться, если будут иметь хорошо продуманные дублированные версии, а не только версии с субтитрами, которые предпочитают любители артхауса.

Производственная группа, которая была собрана для создания дублированной версии Princess Mononoke, собралась на свою первую сценарную встречу в Нью-Йорке. Никто в команде не имел никакого реального опыта создания дублированной версии фильма на английском языке. Автор Нил Гейман был нанят для написания англоязычного сценария. Он прилетел из своего дома в Миннесоте. Miramax послали ему грубую рабочую копию фильма, которую он много раз смотрел и изучал, чтобы прибыть на встречу, зная его досконально. Сотрудники Miramax, назначенные для фильма, также несколько раз просматривали аниме, чтобы определить проблемы, которые они хотели, чтобы Гейман решил в своем сценарии.

Хаяо Миядзаки дал мне краткий список того, что нужно знать, делать или не делать при создании английской дублированной версии. Я показал это группе. Комментарии Миядзаки варьировались от глобальных вещей, до опасений по поводу определенных деталей, которые, он был уверен, никого больше не волнуют или даже не заметят.

Вот некоторые из пунктов в его списке:

• Не пытайтесь перевести название; это невозможно
• Никакого современного языка или сленга.
• Выберите хорошие голоса — это важно.
• Аситака - принц. Он хорошо говорит и формален; старомодный для своего времени.
• Эмиси - это люди, которые никогда не попали в современную Японию: уничтожены и исчезли.
• Люди леди Эбоси очень низкого класса: изгои, бывшие проститутки, мошенники, сутенеры и прокаженные. Но она нет — она из другого класса.
• Дзико-Бо говорит, что он работает на императора. Император это не тот человек, о котором у вас есть представление сегодня. Он жил почти в бедности и зарабатывал на жизнь, продавая свою подпись. На кого действительно работает Дзико-Бо? Мы не знаем. У него есть документ, подписанный императором, но это ничего не значит.
• Вещи, похожие на винтовки, НЕ являются винтовками. Винтовки это другое. Это больше похоже на портативные пушки. НЕ переводите их как винтовки. Это не винтовки. Не используйте слово «винтовка» вообще.

Затем были вопросы от Miramax.

«Этот парень, Лорд Асано, кто он? Он хороший или плохой парень? На кого работали самураи? Почему они напали на деревню? Почему они нападают на леди Эбоси? Она плохая, верно? Кто этот парень Дзико и на кого он работает? Почему он хочет голову Бога Оленя? Он хороший или плохой парень? Почему Бог Олень — Бог? Это какая-то японская мифология? Он хороший бог или плохой бог?»

Я объяснил, что у Миядзаки нет хороших или плохих парней в его фильмах, но он пытается более детально рассмотреть человеческую природу. Я сказал им, что точно не знаю, были ли четкие ответы на их вопросы, и что часть намерений Миядзаки состояла в том, чтобы мы думали об этом или были удовлетворены неопределенностью, не зная наверняка.

Одна женщина с ярко выраженным бруклинским акцентом спросила: «Так почему они называют этого парня, Аситаку, принцем?»

Нил Гейман ответил: «Потому что он является принцем»

«Да, - сказала она, - но откуда мы знаем, что он принц? Он живет в этой грязной деревне в полной глуши. Его одежда - тряпки. Как он может быть принцем?

«Мы знаем, что он принц, потому что все называют его «Принц Аситака». Он принц, потому что его отец был королем, и он будет королем, когда его отец умрет. Создатели фильма сказали нам, что он принц. Есть как есть» — сказал Гейман.

Может быть, из-за того, что Гейман британец, ему больше нравится концепция настоящего принца или принцессы, и он не воспринимал образы диснеевских принцев и принцесс. Дискуссия между Гейманом, утверждающим, что принц может оставаться принцем, несмотря на его ограниченные обстоятельства, и женщиной из Мирамакс, которая утверждала, что зрители не примут принца с деревенским королевством и плохой одеждой, продолжалась:

Гейман: Слушай, то что он принц — очень важно для истории. Это часть его характера. Я верю, что это то, что решил мистер Миядзаки. Мы должны адаптировать этот фильм для американской аудитории, а не менять его.

Miramax: Но зрители не поймут, что он принц.

Гейман: Конечно поймут. Аудитория не глупая. Если бы она была, то не было бы смысла показывать остальную часть фильма.

Мы двинулись дальше.

Оригинальный сценарий Геймана был потрясающим. Диалоги адаптированы гладко. Вещи, которые были неуклюжими в прямом переводе с японского, приобрели силу, которую они имели в оригинальной версии Хаяо Миядзаки. Вещи, которые хорошо работали на японском языке, но не на английском, были подправлены, чтобы восстановить живость, которой лишил их прямой перевод. Например, в одной сцене Дзико-Бо жалуется, что окаю [рисовая каша] на вкус, как горячая вода. Это звучит достаточно убедительно на японском, но хило на английском. Гейман переписал перевод так: «Этот суп на вкус как конская моча. Разбавленная конская моча».

Гейман также внес изменения, чтобы удовлетворить Харви Вайнштейна, главу Miramax. Это были изменения, которые, по мнению команды продюсеров Miramax, помогли американской аудитории понять вещи, которые не были ясны в оригинальной версии Миядзаки. Загадочная мотивация Дзико-Бо, не указанная в фильме, была прояснена для английской версии строкой: «Император пообещал мне дворец и золотые горы за голову Бога Оленя». Отношения между Дзико-Бо и Леди Эбоси также получили некоторую ясность, когда Гейман добавил строки: «Император приказал вам убить Бога Оленя сразу. Он не хочет больше ждать. Ты думаешь, Императору небезразличен твой жалкий маленький металлургический завод?» В оригинальной версии фильма Хаяо Миядзаки нет ничего даже отдаленно близкого к этому или тому, что они подразумевают.

Гейману было трудно вводить эти изменения. Но в то же время у него были свои приказы от Miramax, а главной задачей Харви Вайнштейна являлось сделать фильм доступным для широкой американской публики. Проблема Геймана состояла в том, чтобы идти по лезвию между тем, что хотел Харви, и тем, что было фильмом Хаяо Миядзаки.

В первой версии сценария Геймана Miramax получил художественную сторону того, что они хотели. При этом Гейман не понимал, что, Miramax возьмет сценарий и внесет в него изменения, не посоветовавшись с ним. Гейман и Miramax независимо друг от друга пересматривали сценарий без связи между собой. Ghibli окончательно высказался по поводу законченного сценария, поэтому в конечном итоге был выбран сценарий Геймана.

Это только часть истории из книги Альперта, которая на данный момент еще не вышла, но суть такова, что благодаря стараниям Геймана, мы получили ту версию «Принцессы Мононоке», которую заслуживаем, без какого либо излишнего влияния Disney. Также читайте наш первый материал из книги Альперта, посвященный тому, как трудно работать с самим Хаяо Миядзаки.